Мальчик-гусарь
Византийская повесть

Эта история из старой рукописной книги. Дело происходило в Константинополе в давнее, старое время, когда этот город еще не принадлежал туркам, а был во владении греков и управлялся императором-христианином. Хорош и теперь Константинополь, а тогда он был еще краше, еще великолепней. Сколько христианских храмов возвышалось в нем, сколько было замечательных зданий и памятников! Много богатых и знатных людей жило тогда в Константинополе, но как всегда, немало было там и бедняков, которые ютились на окраинах города, у городских стен и питались тем, что могли заработать у богатых.

Среди этих-то бедняков жил тогда один мальчик-сирота. Он рано лишился родителей и был взят на воспитание добрыми соседями, которые, чтобы он не даром ел хлеб, послали его пасти гусей. Так и прозывался он мальчик-гусятник или гусарь. Каждое утро выгонял он стаю гусей за городскую стену, в поле, а вечером их пригонял обратно в город. За это его одевали и кормили. Над городскими воротами, через которые мальчик ежедневно прогонял гусей, висела икона святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Охраняя свое стадо, мальчик часто с любовью смотрел на лик святого Апостола, изображенного в виде глубокого старца, и думал:
— Как бы хорошо было, если бы и я умел так же рисовать и писать иконы, как написан этот образ.
^ Он даже и приступил к этому. Часто можно было
видеть, как бедный гусарь что-то чертил на песке острым камнем. Это он старался нарисовать на земле образ святого Апостола. Но сходства в его рисунке было мало. И в простоте детского сердца мальчик начинал молиться.
— Святый Апостоле Иоанне Богослове, помоги мне! Научи меня писать святые иконы, чтобы я был таким же искусным мастером, как тот, кто написал этот твой образ!
Раз, когда мальчик так молился, он увидел подходящего к нему седого почтенного старца.
— Что ты делаешь, мальчик? — спросил старец.
— Пишу образ.
— Кого?
— Вот этого святого Апостола, — показал мальчик на икону над воротами. — Только, прибавил он грустно, никак у меня не выходит хорошо.
— А тебе хочется научиться писать иконы?
— Да, очень хочется.
Старец взял из рук мальчика острый камень и стал что-то чертить на вынутой из складок одежды бумаге. Кончив писать, он отдал написанное мальчику и сказал:
— Ты знаешь, где стоит храм святой Софии?
— Знаю.
— Завтра рано утром иди туда и встань у входных дверей. В церковь на службу пойдет главный царский иконописец, ты попроси, чтобы тебе указали его, и отдай ему это письмо.
Старец ушел. Мальчик на другой день, как только забрезжило утро, пошел к знаменитому Софийскому храму, и, как приказывал ему старец, стал у церковных дверей, где толпились бедняки, просящие милостыню.
— Покажите мне главного царского иконописца, — обратился к ним с просьбою мальчик.
— Хорошо, покажем! — отозвались соседи, и, когда царский художник проходил мимо них, указали на него мальчику. Гусарь робко подошел и подал ему письмо старца.
Художник взял письмо и стал читать. Изумление выразилось на лице его. В письме было написано: «Я, Иоанн Богослов, возлежавший во время вечери на груди у Господа, посылаю к тебе, иконописцу, этого мальчика-гусаря, чтобы ты научил его писать иконы лучше, чем сам умеешь».
— Кто тебе дал это письмо? — спросил художник у мальчика. И тот чистосердечно рассказал все о себе и старце.
— Хорошо, — сказал художник. — Я возьму тебя к себе и научу писать иконы. Пойдем!
Они пошли к дому иконописца, и с этого времени мальчик переселился жить сюда, оставив свое прежнее занятие.
Но художник не старался учить своего нового ученика. Он не вполне доверял письму, да и неприятно ему было, что Апостол заставляет его научить мальчика искусству лучше, чем это делал он сам. Поэтому мальчика заставляли только тереть краски, да подавать кисти во время работы.

Прошло два года. Мальчик подрос, но ничему еще не научился. В это время один из царских вельмож построил в Константинополе церковь во имя Апостола Иоанна Богослова и пригласил царского художника украсить ее иконами и священными картинами. Художник согласился и приступил к работе. Вместе с ним ходил в новую церковь и мальчик, чтобы помогать хозяину. Однажды художника в церкви не было, а мальчик оставался там и тер краски. Вдруг сзади его раздался голос:
— Что ты делаешь, гусарь?
Мальчик испуганно оглянулся. Перед ним стоял старец, тот самый, которого он видел у городских стен.
— Тру краски, — ответил мальчик на заданный ему вопрос.
— Встань, — сказал ему старец, — и иди за мной. Они подошли к тому месту, где на стене должна была быть написана икона святого Апостола Иоанна Богослова. Художник только собрался писать ее.
— Возьми кисть и пиши! — приказал старец мальчику.
— Я не умею, — робко ответил тот. — Я еще не брал кисти в руки.
— Смотри на меня и пиши! — сказал старец и, взяв смущенного отрока за руку, подвел его к стене и подал ему кисть. Повинуясь какой-то дивной силе, мальчик начал рисовать. Он вглядывался в стоявшего возле него старца и чертил, накладывая краски. На стене мало-помалу вырисовывался образ благолепного, убеленного сединою, Апостола.
Когда он был кончен, что-то дивное совершилось в новопостроенном храме: весь он наполнился светом, сияние которого изливалось от лика изображенного на стене Апостола и озаряло все вокруг. Мальчик оглянулся на пришедшего к нему старца, но его уже не было — он исчез.
Воодушевление, которое переживал мальчик во время работы, прошло, и сердце его наполнилось страхом. Он вспомнил своего хозяина: «Что-то скажет он, когда снова придет сюда? Может быть, рассердится, зачем я написал икону, может быть, накажет». Из глаз мальчика потекли слезы.
Но когда хозяин пришел и увидел икону, его удивлению не было конца. Написанный образ был так прекрасен, такое неотразимое впечатление производил на душу, что и не хотевший веровать совершившемуся чуду художник уверовал и признал, что только с помощью самого святого Апостола мальчик мог так прекрасно написать его образ.
Вскоре молва о чудесной иконе облетела весь город. Толпы народа потекли в новый храм, — и неизвестный прежде никому пастушок гусей стал сразу всем известным, знаменитым иконописцем.

Рассказал священник А. Державин