Дожил до рассвета

Екатерина ДИЯНКОВА, учащаяся второго курса ГОУ НПО ПУ№ 57, с. Целинное

Посвящается моему прадеду Ивану Петровичу Диянкову

Случилась эта история осенью 1942 года на Польско-Российской границе. Недалеко от маленькой польской деревеньки попал в окружение отряд, пятнадцать русских молодцев. Это всё, что осталось от дивизии, - почти всех фашисты постреляли. С одной стороны путь к своим им преградило болото, а с другой — деревня. До деревни было всего ничего — пять километров, да вот беда: в этом селении стояли немцы. Вот и некуда было деться русским солдатам. Боеприпасов почти не осталось, с продуктами - напряженно, а отступать некуда. Немцы будто чуяли это и всё прижимали отряд к болоту. Попробовали молодцы через болото прорваться, но не получилось. Для троих ребят болото могилой стало, а тростинки болотные - могильными крестами. Много раз пытались бойцы прорвать окружение, но всё безрезультатно. Будто сам сатана подсказывал фашистам, где будет попытка очередного прорыва. Казалось, русским уже никогда не вырваться с этого трижды проклятого болота. И вот однажды отобрал командир отряда четырёх самых надёжных и преданных солдат и говорит им:
- Есть среди нас предатель. Нужно узнать, кто это. Сделать это нужно как можно скорее. Иначе сгинем мы все здесь. Задание это опасное, не отрицаю, можете и не вернуться. Ну, что затихли? Или нет добровольцев?
Призадумались солдаты. Не хотелось им подводить своего командира, свою Родину, но знали они, что домой им нужно вернуться, прийти живыми туда, где ждали их матери, жены и детки малые. И был среди них разведчик, Иван Петрович, родом с Алтая. Настоящий сибирский мужик, силы и смелости было в нём немеряно. Так вот Иван Петрович и говорит:
- Товарищ командир, можно я найду предателя, мне уже терять нечего никто меня на родине не ждёт.
- Молодец, Ванюша, смелый ты парень. Да только, как такое может быть, что такого молодца и никто не ждёт? - удивился командир.
- А вот так и может. Мать и отец мои кулаками считались. Отобрали у них всё, что нажили они непосильным трудом и отправили осваивать сибирские просторы. Недолго они там прожили: мать умерла от голода, отец - от хворей. Ни братьев, ни сестёр у меня не было, а жениться не успел - война началась, - ответил Иван с тоской и горечью в голосе.
- Извини, коли так. Ну, а раз уж ты сам добровольцем вышел, поручаю это задание тебе.
И стал Иван Петрович повнимательнее приглядываться к своим боевым товарищам. Никак ему не хотелось верить в то, что кто-то из них - немецкий доносчик. Так пролетела неделя, а результатов - никаких. Но однажды ночью проснулся Иван от шороха в камышах. Привстал солдат, прислушался: действительно, есть кто-то в кустах болотных. Подполз Иван к камышам, развернул их аккуратно и увидел, что один человек из отряда пошел в направлении польской деревеньки. Кровь вскипела от злости у Ивана. Сначала, было, решил он догнать и убить доносчика, но одумался: стоило ему только подняться с земли, как изрешетили бы его фашисты. Пополз Иван за предателем. Тот шёл уверенно и смело, будто по давно знакомым местам, никого и ничего не боясь. Когда прополз Иван уже чуть больше половины пути, внезапно начался дождь. Сначала робкий и несмелый, затем всё больше набирая силу и становясь всё увереннее с каждой минутой. Зигзаги молний разрывали чёрное небо на куски. Земля под потоками воды мгновенно превращалась в грязь. И в этой грязи, промокнув, казалось, до самых костей, полз Иван, сопровождая того самого, который ещё сегодня утром делил с остальными солдатский кусок хлеба, того, кто ещё сегодня говорил, что готов свою жизнь отдать за матушку - Россию. Ивану казалось, будто он ненавидит этого человека так, что готов убить его, не раздумывая ни минуты. Дождь постепенно терял свою силу и, наконец, закончился так же внезапно, как и начался. Небо начало понемногу светлеть, кое-где загорались робкие звёзды. Потянуло на лёгкий морозец. Где-то совсем неподалёку послышалось немецкая речь, запахло дымом. Иван приподнялся и увидел, что находится примерно в ста-ста пятидесяти метрах от деревни. Предатель продолжал идти так же уверенно. Подойдя к одной из крайних изб, он что-то сказал часовому, и тот открыл ему дверь. Иван встал на ноги и быстро, избегая освещённых мест, побежал к той избе. Часовой стоял на крыльце и курил, одновременно он умудрялся мурлыкать себе под нос какую-то немецкую песенку.

Раздался выстрел. Часовой, так и не допев, замертво упал на землю. Иван подошёл к избе и заглянул в окно. В светлой горнице, склонившись над столом, на котором лежала карта, стояли два человека, два врага. Один говорил, а второй, немецкий командир, очень внимательно слушал. Вот первый замолчал, второй вытащил из кармана пачку бумажных купюр и отдал её доносчику, после чего оба направились к выходу. Понял Иван, что дальше медлить нельзя, нашарил в кармане гранату, молниеносно разбив окно, бросил её в комнату. Через секунду прогремел взрыв. Деревня загудела, зашевелилась. Фашисты начали, было, тушить избу, но вскоре поняли, что все их усилия напрасны, никого не спасти. Выбрав момент, Иван бросился бежать от этого места к своим, в болото.
Наутро весть о подвиге Ивана облетела весь отряд. В тот же день прорыв немецкого окружения был назначен на следующую ночь. Ещё с утра в отряде было заметно радостное возбуждение. Глаза солдат горели, а сердца их радостно колотились. В тот день было не по-осеннему тепло. Солнце ярко светило, обогревая всё вокруг своими живительными лучами. По небу, словно букашки, ползли маленькие облачка. В камышах весело квакали лягушки, а в глубине леса пели свои последние песенки птицы. Всё вокруг предвещало удачу и радость.
Когда начало смеркаться, отряд уже был готов. Многие чувствовали, что это их последняя дорога, последний бой, но все в тайне надеялись, что каждый из них увидит восход нового дня. Отряд шёл тихо. Вокруг стояла жуткая мёртвая тишина. Сердце Ивана бешено колотилось, но не было в душе его ни капли страха и сомнения. Он глубоко верил, что все они, все десять человек, выйдут отсюда живыми и невредимыми. Мысли Ивана прервал полковой писец Михаил Андрианович:
- Ну что, Ваня, закурим по последней, а? - шёпотом спросил он и протянул самокрутку.
- Спасибо, не курю, - ответил Иван.
- А зря, - сказал Михаил, чиркнув спичкой и...тут со всех сторон полетели на советских солдат фашистские пули. Стаи ворон поднялись с деревьев и начали кружить над отрядом, словно предвкушая близкую добычу. Иван упал на землю и прижался к ней так, что даже дыхание перехватило. Вдруг рядом он услышал предсмертный хрип. Солдат повернул голову и увидел перед собой Михаила Андриановича. Тот тоже увидел Ивана и, собрав все свои силы, промолвил:
- Ванька, беги, пропадёшь ведь здесь... я виноват... прикрою... беги, Ванюша...
С этими словами он со стоном перевалился на спину Ивану, после чего душа писаря улетела куда-то в безоблачное звёздное небо. Иван с трудом поднялся на ноги и побежал подальше от этого болота, неся на себе бездыханное тело. Вокруг него, словно стервятники над добычей, летали вражеские пули.
Разведчик слышал предсмертные крики ребят, и на душе его было тяжело и горько от сознания своей беспомощности перед смертью, сердце его будто в тиски сжали. Он понимал, что ничем не может помочь остальным. Солдату казалось, что вот-вот ему в спину кто-нибудь выстрелит, но его защищало от пули, словно ангел-хранитель, мёртвое тело Михаила Андриановича. Иван бежал недолго, но за это время вся жизнь пролетела у него перед глазами. Наконец солдат остановился, оглянулся и увидел своего командира, который шёл за ним. Иван бережно положил на землю тело писаря. Оно всё было изрешечено немецкими пулями. Ещё недавно живой и весёлый Михаил Андрианович сейчас лежал на земле кровавым месивом.
Командир подошёл к Ивану. Только сейчас солдат заметил, что у командира прострелена нога и нет кисти на правой руке, лицо его было чёрным от копоти, а волосы поседели за одну ночь.
- Ну что, Иван Петрович, прорвались-таки,- сказал он, но в голосе его была горечь от потери всего отряда, большое горе застыло во взгляде. Иван посмотрел вдаль. Там, на горизонте, пылая невиданным огнём, всходило солнце нового дня, полного горечи от потерь, но в то же время, прекрасного от надежд на светлое будущее.